Екатерина Тихомирова: «Понимание ответственности вообще исчезло»

В этом учебном году для студентов МИФИ, изучающих информационные технологии, читается специальный курс философии, в котором, среди прочего, рассматриваются различные этические, антропологические и другие  аспекты гуманитарного в технологиях искусственного интеллекта. Автор курса - доктор философских наук, профессор кафедры философии, онтологии и теории познания НИЯУ МИФИ Екатерина Тихомирова. В рамках рубрики «Голос науки» мы беседуем с Екатериной Григорьевной о ее пути в философию, о ее научных исследованиях, о том, почему люди носят маски и какую философию надо преподавать студентам технических специальностей.

Екатерина Тихомирова

На что тратят время студенты

– Екатерина Григорьевна, позвольте начать нашу беседу с биографического вопроса: как вы пришли к философии?

– Родители «программировали» меня быть музыковедом, но в процессе выяснилось, что я не хочу этим заниматься, а область человеческого созидания была все равно очень интересна, и тут возник философский факультет Ростовского госуниверситета – сейчас это ЮФУ. Когда я пришла туда учиться, только-только Советский Союз закончился, и преподаватели открывали для нас миры философской антропологии, философии религии, истории философии и рассказывали, например, о «странных» - для того времени - постмодернистах.  Была классная академическая профессура, которая отбросила все запреты, и мы, студенты, получили вообще всё и сверх того. Я помню буквально каждую лекцию, которую нам читали, потому что каждая была бриллиантом. Ты приходишь, открываешь рот и слушаешь. Даже философию Маркса так подавали, что до сих пор помнится каждое слово. И я в своих курсах это всё использую, у меня даже конспекты со студенческих времен остались. Кстати, тогдашние молодые преподаватели – теперь мои коллеги, я с ними до сих пор поддерживаю отношения, и мы даже делаем совместные научные проекты. Недавно, например, исследование времени по федеральному гранту.

– В каком аспекте?

- Изучали, как сегодня человек относится к своему времени, как он распределяет свою занятость. Смотрели прежде всего на то, как студенты, молодая аудитория в возрасте 20−25 лет, пережившая пандемийный период и внедрение удаленных форм обучения и работы,  распределяет свое время и на что его тратит. Мы выяснили совершенно ужасающие вещи, оказалось, что с родителями практически перестали общаться и что не интересуются никакими романтическими отношениями, это асексуальное поколение – хотя данные были анонимизированные и писать можно было всё.

– А как проводилось это исследование?

– Студенты заполняли хронокарты на протяжении нескольких недель. Это было очень сложно, заставить людей быть дисциплинированными не просто, все время приходится напоминать: «Вы заполнили? Вы не бросили?» А потом начинается: «Ой, вы знаете, я забыл, ой собака съела компьютер». Было очень трудно собрать данные из разных вузов, из разных городов, было тяжело потом их обработать. И вот выяснилось: близости почти нет, о ней упоминали буквально единицы… Вопросы о любви, создании пар, перспективах семьи – волнующие сегодня – звучат крайне тревожно!

Южный федеральный университет в Ростове-на-Дону

– А чем же студенты заняты?

– Они готовят себе кушать, они много времени проводят в душе, они слушают подкасты, они смотрят видео, они играют в игры, занимаются какой-то работой, подработкой, проекты какие-то делают, но коммуникативность и любовная коммуникация вообще почти исчезли.

Еще одна тема, которую мы прорабатываем с коллегами - гуманный город.

– Вот это очень интересно! Расскажите, пожалуйста!

– Человек - это городской субъект, который меняется в связи с новыми технологиями. Пространство заполнил шум: информационный, визуальный, аудио- . И тут возникает вопрос, как его воспринимают люди, относящиеся к разным социальным стратам и возрастным категориям. Исследование онтологии города затрагивало Юг России - Ставрополь, Крым, Краснодар, Ростов. Очень интересно было бы провести анализ, например, северян или, например, в Центральном федеральном округе, чтобы сравнить, как воспринимается город там, является ли это пространство – гуманным городом, и как воспринимается в разных ипостасях - город-курорт, техногенный город или город одиночества.

Маска для смарт-пространства

– У вас были удивительно разнообразные исследовательские темы. Расскажите еще о чем-то?

Очень много лет я занималась маской – как феноменом, а затем как идеей культуры. Первый «подход к снаряду» произошел еще в моем музыковедческом прошлом, когда я писала диплом о музыкальном театре Моцарта, в котором всегда есть звукомысли, то есть мысль не выражена словами, но ты слушаешь, и тебе кажется, что на сцене монах, любовник или еще кто-то, и ты об этом догадываешься, потому что музыка провоцирует такую проекцию. И написав диплом, я поняла, что проекций на самом деле очень много. И когда я пришла в философию, меня стала задевать тема, почему люди друг друга обманывают. Все, наверное, носят маски? Те маски, которые есть в театре или в музыкальном произведении – они же есть и в нашей жизни. И это касается не только ритуальных или карнавальных масок. Мы носим их постоянно. Помните, был фильм с Джимом Керри «Маска»? Там герой фильма приходит на прием к доктору, и у доктора на столе лежит книга под названием «Маски, которые мы носим». Я думаю: интересно, есть ли такая книга? Посмотрела - таких нет. Ну, думаю, надо написать. И буквально в эту сторону пошло написание кандидатской диссертации.

Сначала я написала о масках любви. В ходе этого исследования выяснилось, что маски мы носим не только для того, чтобы обманывать, а для того, чтобы представлять себя Другим. И это приносит человеку пользу, потому что, когда он адаптирует себя под ситуацию, он еще и узнает себя, и растет, и совершенствуется, и меняется. То есть когда представляешь какой-то свой образ, то понимаешь, хочешь быть таким или нет, и в итоге мы меняемся под эту, позитивно оцененную для себя проекцию. Ну а теперь появилось смарт-пространство, которое перестало быть виртуальной реальностью. То есть если раньше была четкая граница между действительностью и цифровым миром, то теперь цифровой мир везде. И в этом новом мире – в смарт-пространстве - мы тоже носим маски. Субъект представляет себя Другим, меняя маски-аватары. Затем становится таким в «теплой» реальности. И тогда я начала заниматься этим смарт-пространством, смарт-культурой, смарт-субъектом.

Маски носят все и всегда

– Как надо понимать понимать «смарт-субъекта»?

– Это «умный» субъект, чья деятельность по преобразованию природы, общества и себя опосредована многообразными смарт-устройствами. Смарт-субъект – промежуточная ступень развития, открывающая путь к человеку мудрому. Вот есть homo sapiens, человек разумный, следующей формой, по идее, должен быть homo prudens. И вопрос состоит в том, дойдем ли? Сможем ли мы осмыслить, отрефлексировать изменения в себе? А не просто посматривать на других и себя, листая ленту. Сможем ли мы выстроить новое отношение к миру? Какими будут новые нормы и ценности? Будем ли мы по-другому смотреть на базовые категории бытия? Рождение нового болезненно. Мы видим, как одни борются с «зависимостями» от интернета, устройств, приложений. А другие – восхищаются. И выбросить смартфон уже нельзя. Там учеба, работа, досуг, «любовь». Там неотъемлемая часть нашей жизни, если не вся жизнь. Человек ищет себя, пытается осознать себя нового в смарт-пространстве.

Гуманитарно- об искусственном интеллекте

– Именно эта тематика и привела вас в МИФИ?

– Работая над смарт-проблематикой, я совершенно случайно встретилась с Романом Викторовичем Душкиным. Он занимается ИИ-технологиями, я - смарт-пространством, и у нас возникло желание вместе сделать какой-то научно-просветительский проект. Так возник подкаст «Технооптимисты», у нас уже был 60-й выпуск. А потом у ректора МИФИ Владимира Игоревича Шевченко возникла идея, что нужно открывать новую специальность, связанную с искусственным интеллектом, с моделированием искусственных когнитивных агентов.

И Роман Викторович, и проректор Елена Борисовна Весна, и директор Института фундаментальных проблем социо-гуманитарных наук позвали меня поучаствовать в создании гуманитарного блока для ребят, которые будут заниматься проблемами искусственного интеллекта. Мы пересмотрели весь блок гуманитарных дисциплин, а также  базовую - философию. Бережно сохранив в них академический опыт, мы внесли то, чего не было до сих пор - прикладную составляющую, работу с технологиями ИИ.

– Какое название получил новый учебный курс?

– Философия науки и этика, но это не очень правильное название для учебной дисциплины, каюсь. Нельзя объединять два таких объемных курса. Но нам обязательно нужно было сразу внести в учебный процесс этическую составляющую, потому что сейчас все обсуждают этику искусственного интеллекта, это несется буквально из каждого «утюга». А ведь этика - одно из важнейших направлений философии. И нужно дать студенту этическую базу, чтобы ребята, которые моделируют ИИ, понимали, где они должны ставить границы человеческого. Нужно обязательно понимать, как сущность морали, так и ее динамику – то, где она остается незыблемой и где меняется в «лицах» эпох. От этого понимания морали, этических ценностей зависят основания права, которое формируют юристы и государственные законотворцы. Право в сфере ИИ-технологий создается прямо сейчас. И быть академически знакомым с истоком – моралью - остро актуально.

Сегодня у молодого поколения пропало представление о том, что такое должное, что такое сущее, а ведь это основные категории, мерки бытия человека, рассматриваемые наукой о морали - этикой. Сейчас все говорят: «я никому ничего не должен». Понимание ответственности вообще исчезло. И вот мы наш учебный курс с будущими разработчиками ИИ начнём с этого. А дальше всех еще ждет антропология искусственного интеллекта, затем - семиотика и риторика. Мне, конечно, больше всего нравится семиотика. Семиотика и риторика — это о смыслах и об искусстве владения речью и текстом. А ведь большие языковые модели — это текст. Чат-бот — это диалог на естественном языке. Человек, который все это моделирует, должен знать, как этот текст может быть интерпретирован, из каких символов и знаков он состоит, какие там могут возникнуть комбинации смыслов.

Екатерина Тихомирова в эфире подкаста "Технооптимисты" (радио "Медиаметрикс")

– А что такое антропология искусственного интеллекта?

– Одним из интересных философских направлений Новейшего времени стала культур-антропология, активно развиваемая американской и британской школами. В России она также появилась, но под другими «именами» - как социология культуры, социальная антропология и даже этнография. Это направление ищет ответ на вопросы: кто такой человек и как он взаимодействует с миром, который он создал - культурой? Человек, его «биология», модели поведения теперь определяются результатами деятельности - идеями, ценностями культуры. И вот об этом как раз писали англоязычные антропологи, такие, как Альфред Радклиф-Браун и Бронислав Малиновский. Культур-антропология предлагает рассматривать человека сквозь призму тех технологий, которые он создает, то есть через продукты культуры, которые, в свою очередь, меняют человека. Отрицать воздействие на человека его творений нельзя. И вот как раз одним из таких продуктов стали технологии искусственного интеллекта. И в мире с ним нам теперь надо жить.

Как раз сейчас с Романом Викторовичем Душкиным мы пишем статью о том, может ли бот на основе искусственного интеллекта выступать Другим. Другой —  одно из понятий философской антропологии. Когда мы себя сравниваем, соотносим с Другим, мы познаем свое Я. В качестве Другого человек теперь зачастую выбирает не человека, а чат-бота. Люди обсуждают с ии-ботами фильмы, ужинают и пьют чай. С ними решают не только рабочие рутинные задачи, но ведут (о, ужас) романтический диалог. Для нас с Романом Викторовичем это исследование качественной характеристики самопознания, рождающейся на стыке технологического и гуманитарного, в связи Человек – ИИ. Также мы хотим найти ответ на вопрос: станет ли человек глобально одиноким, или искусственный интеллект сослужит добрую службу – научит снова общаться.

О женском – без феминизма

– Вы сейчас готовите книгу по гендерной тематике?

– Да, в смарт-пространстве социально-культурные роли – гендерные – пересматриваются. И меня заинтересовало то, как в этих переменах проявят себя ии-технологии. Кто их создает? Мужчины-разработчики в основном. И возникает вопрос, почему у большинства ии-ботов универсального назначения женские имена? В МИФИ разработан голосовой помощник «Зина», а почему это не Григорий, например, или Федор? У Яндекса – Алиса, у Apple – Сири. В основе лежит математическая модель, и она не персонифицирована, у нее нет вообще абсолютно никакого гендера, никакой «очеловеченности». Почему же женские имена? Разработчики переносят свои личностные и культурные ожидания на технологию, наделяя ее маской пола. И возникает вопрос, кто и как представляет женское, почему возникают те или иные персонификации в смарт-пространстве. Но для того, чтобы написать последнюю главу моей книги про сегодняшнюю реальность и технологию искусственного интеллекта, пришлось начать писать от Каменного века, последовательно разбирая детали специфики универсалии в разных эпохах и культурах. Сейчас пишу о русском женском.

– Про то, что русская женщина коня на скаку остановит?

- Да, но не только, это же еще и кустодиевские красавицы. Мифологическая и философская составляющие. Например, София у Владимира Соловьева и вечная душа мира и «великое, царственное и женское Существо».

Борис Кустодиев. "Купчиха"

– Но почему вы говорите, что вы не феминистка?

– Женщина - это человек, как и мужчина, это снимает вообще все вопросы борьбы. Зачем бороться за то, что ты человек? Это очевидно. Феминистская борьба за женское при помощи суффиксов – пустая софистика. Мое женское определяется вовсе не наличием суффикса «к» - «авторка», «докторка». Женское определяется не этой лишней буквой, а вообще другими категориями - наборами идей, ценностей и смыслов. И все мои знакомые разделяют эту точку зрения – самоопределения, идентификации не пола, но человеческого.

– Феминизм возникает из того представления, что равенства нет, а за него надо бороться.

– Те, кто не могут осмыслить себя, свою сущность, борются за внешнее, иллюзии. Только встав на путь самопознания, можно понять, что эти политизированные игры,  не более чем «игра в бисер».

Беседовал Константин Фрумкин, пресс-служба МИФИ